Языческие святилища славян Восточной Европы
Одни исследователи полагали, что святилища восточных славян были подобны храмам славян балтийских, описанных средневековыми хронистами, а другие считали, что культовая архитектура у восточных славян фактически отсутствовала, а религиозные обряды они совершали непосредственно на природе («под рощением, у воды») или дома/у хозяйственных построек («под овином»).
На научную основу вопрос о дохристианской восточнославянской культовой архитектуре был поставлен только после накопления определённого массива археологических данных [Брайчевский 1953; Гусаков 1989; 1990; Кирпичников 1983; 1988; Куза, Соловьева 1972; Лабутина 1989; Лявданский 1926; Орлов 1991; 1998; Останина 2001-2002; Русанова 1966; 1993; 1998; Русанова, Тимощук 1983; 1986; 1988; 1990; 1999; Седов 1953; 1954; 1956; 1957; 1962; Тимощук 1993; 1996; Толочко, Боровський 1979; Толочко 2013, с. 167-169, 195-199; Третьяков 1958; Третъяков, Шмидт 1963].
К настоящему времени, после ряда дискуссий о принципах археологического выделения культовых объектов вообще [см. например: Тимощук 1989], а равно и об интерпретации отдельных памятников (ярким примером такой дискуссии является полемика об интерпретации збручского комплекса между И.П. Русановой и Б.А. Тимощуком с одной стороны и В.П. Даркевичем – с другой [Даркевич 1996; Русанова, Тимощук 1998]), не смотря на наличие ряда разногласий между учёными, в целом можно сделать определённые выводы о характере культовой архитектуры восточноевропейских славян.
По словам И.П. Русановой, одного из ведущих специалистов по славянской культовой архитектуре, «имеющиеся материалы показывают, что восточные славяне так же, как и западные, имели многочисленные и разнообразные культовые сооружения, создавали крупные языческие центры, у них были распространены деревянные и каменные идолы, существовали специальные храмы, вероятно, выделялось сословие жрецов, без участия которых было невозможно создание языческих центров и организация религиозной жизни» [Русанова 1992, с. 65].
Материалы по всем объектам, надёжно или предположительно интерпретируемым как славянские языческие святилища, обобщены в ряде работ, где сделаны определённые выводы относительно их типологии и классификации [Седов 1982, с. 261-264; Рыбаков 1987, с. 121-163, 208-293, 412-454; Русанова 1992; 2002; Русанова, Тимощук 2007; Гусаков 2001; Клейн 2004, с. 151-182].
Рис. 1. Культовые места и святилища славян. Из статьи: Русанова И.П. Культовые места и языческие святилища славян VI-XIII вв. // Российская археология. 1992. № 4. С. 51
Как справедливо заметила И.П. Русанова, «при археологических исследованиях очень трудно обосновать культовый характер найденных объектов» [Русанова 1992, с. 52]. Письменные источники, которые могли бы это надёжно подтвердить, в большинстве случаев отсутствуют. Для того, чтобы археологическое выделение культовых объектов было максимально надёжным, исследовательница разработала систему признаков, позволяющих (особенно в случае совпадения сразу нескольких из них) говорить о сакральном статусе памятника в древности:
- Расположение в стороне от жилых построек, часто на изолированных возвышенностях;
- Наличие специальных культовых построек (жертвенных ям и площадок, круглых площадок-капищ, храмов);
- Символическое ограждение от окружающего мира;
- Сохранение остатков жертвоприношений;
- Широкое применение камня и каменных вымосток;
- Длительное употребление огня, разжигавшегося на одном и том же месте;
- Расположение поблизости общественных длинных домов, священных колодцев и целебных источников [Русанова 1992, с. 53. См. также: Русанова, Тимощук 2007, с. 24-25].
В более поздней посмертно изданной работе И.П. Русановой критерии археологического определения культовых объектов сформулированы немного иначе:
- Расположение объекта в необычном месте (на могильнике, на краю поселения, или, напротив, в его центре, в стороне от заселённой территории, изолировано, рядом с другими явно культовыми сооружениями – зольниками, храмами, алтарями);
- Необычная для окружающих построек форма или конструкция объекта (круглые капища, круглая или длинная, без очага или с несколькими очагами постройка, каменные и многослойные глиняные алтари, особой формы вымостки, наличие сакральной границы);
- Явно жертвенный состав находок на объекте (костяк человека, его череп или отдельные кости на поселениях, кости многих животных, собранные вместе, особенно черепа и челюсти, пережжённые кости в ямах и на очагах, наличие амулетов и идолов. Огонь);
- Аналогии сооружениям, функция которых неясна, среди достоверно культовых объектов;
- Сопоставление с этнографическими данными или описаниями в древних источниках [Русанова 2002, с. 11].
И.П. Русанова разделила рукотворные культовые объекты языческих славян на две большие группы: 1) Просто культовые места. Жертвенные ямы и жертвенные площадки; 2) Святилища.
Критерием отличия памятников первой группы от второй является время функционирования объекта (более или менее продолжительное) и отсутствие/наличие идола как объекта поклонения [Русанова 1992, с. 53]. Жертвенные площадки и ямы устраивались по какому-то определённому поводу и впоследствии забрасывались, в то время как святилища представляли собой «специальные сооружения, где находился идол и постоянно совершались моления и жертвоприношения» [Русанова 1992, с. 53].
Жертвенные ямы представляли собой наиболее распространённый тип культовых сооружений славян-язычников. Они известны в VI-XIII вв. на многих поселениях (располагались на их окраинах), на могильниках, на городищах-святилищах. Примерами могут служить ямы на поселениях Корчак и Городок на Украине, в Новгороде, на святилище в Звенигороде и т.д.
Эти памятники представляли собой один из самых архаичных культовых объектов. Нередко к жертвенным ямам примыкали особые площадки, на которых мог гореть огонь, вероятно, сакральный. На дне жертвенных ям, часто заполненных слоями угля и золы, найдены изделия из дерева (например, ковши, возможно, ритуальные) и глины (например, «хлебцы»), куски воска в виде определённых фигур (например, хлеба), обломки посуды и украшений, а также другие предметы (ножи, наконечники стрел и т.д.), кости животных (зачастую черепа), а иногда и людей (Звенигород, Волин, Аркона) обычно не в анатомическом порядке.
Жертвенные ямы у славян имели с VI-VII вв. тенденцию к увеличению размеров, усложнению устройства, росту количества и разнообразия жертв, что отражает процесс усложнения славянского общества и его религиозных практик [Русанова 1992, с. 54-65; Русанова, Тимощук 2007, с. 37-40], развитие наряду с семейными и родовыми религиозными обрядами обрядов «общинных», «племенных», а затем и обрядов на уровне больших этнополитических объединений типа летописных древлян, кривичей, вятичей.
Рис. 2. Жертвенная яма на городище-святилище Звенигород. Из статьи: Русанова И.П. Культовые места и языческие святилища славян VI-XIII вв. // Российская археология. 1992. № 4. С. 55
Жертвенные площадки как и жертвенные ямы были широко распространены на славянщине. Примерами могут служить площадки в Городке и в Звенигороде на Украине, в Волине, в Гнезно и на Тумской горе в Польше, в Горановцах в Болгарии.
Состав жертв на них в общем соответствует таковому для жертвенных ям: фрагменты посуды, разные предметы, кости людей и животных. Жертвенные площадки имели, как правило, круглую или овальную форму, могли быть вымощены камнями или покрыты глиной и нередко находились рядом с жертвенными ямами. Часто на таких площадках возжигались ритуальные костры [Русанова 1992, с. 56; Русанова, Тимощук 2007, с. 40].
Святилища как и жертвенные площадки имели округлую или овальную форму, но в центре их располагался идол, археологическим следом которого является яма, иногда с остатками столба, что и даёт право интерпретировать такие объекты как собственно языческие святилища, где осуществлялось поклонение божествам [Русанова 1992, с. 56].
Другим отличием святилищ от жертвенных площадок было наличие ограды, отделяющей их от внешнего мира: небольшой круговой ровик, на дне которого могли жечь ритуальный огонь и приносить жертвы (в таких ровиках находят фрагменты керамики, кости животных и т.д.), и/или вал. Святилище могло быть огорожено камнями или покрыто каменной вымосткой. Третьей особенностью святилищ в сравнении с жертвенными площадками является то, что на них археологи обычно не находят жертвенных даров – они обнаруживаются только в ровике, окружающем святилище или близ него [Русанова 1992, с. 56-58; Русанова, Тимощук 2007, с. 40-44].
Святилища появляются у славян в VIII-IX вв. [Русанова 1992, с. 58], что, очевидно, было связано с усложнением культов по мере общественного развития (см. выше). Примерами таких памятников являются святилище в Пскове, в Перыни близ Новгорода (если правильна соответствующая атрибуция), в Яздове, в Микульчинах, в Вышеграде, в Звенигороде и т.д.
Помимо святилищ-площадок у славян существовали целые городища-святилища. Они были окольцованы валами и рвами, не имевшими оборонительного значения, что является важным признаком, выделяющих их среди прочих городищ, окружённых настоящими укреплениями. Также на городища-святилищах почти отсутствует культурный слой так как люди не жили там, хотя на некоторых святилищах обнаружены культовые постройки типа «общественных домов». В центре такого святилища обычно находилась площадка с идолом(и) [Русанова 1992, с. 58-60; Русанова, Тимощук 2007, с. 44-52].
Рис. 3. Славянские святилища. Из статьи: Русанова И.П. Культовые места и языческие святилища славян VI-XIII вв. // Российская археология. 1992. № 4. С. 57
Общую классификацию восточнославянских святилищ дал В.В. Седов, разделивший их на три большие группы:
1) Святилища – болотные городища. Они известны во многих восточнославянских землях, в Полесье, на Псковщине, на Смоленщине и т.д. «Болотными» эти городища-святилища называются потому, что устраивались они на небольших естественных островках или мысах среди болот, или насыпались искусственно (Красногорское святилище). Форма болотных городищ-святилищ округлая или овальная порядка 14-30 м в диаметре. Окружены они обычно валом и/или рвом, не имевшими оборонительных функций. Время существования болотных городищ-святилищ Смоленщины – VIII-X вв. [Седов 1962; 1982, с. 261-262].
Рис. 5. Святилище Красногорское. Реконструкция. Из книги: Седов В.В. Восточные славяне в VI-XIII вв. М., 1982. С. 287
2) Святилища на вершинах возвышенностей (нередко занимающих господствующее положение на местности). Таковы ряд Святилищ на Буковине (например, Ржавинское), святилище под Каневом и т.д., которые обычно обслуживали более или менее значительную округу, состоявшую из многих (иногда до нескольких десятков) поселений. Видимо, это были «племенные» святилища. Их важным признаком является отдельное от поселений расположение. Очевидно, на таком святилище по праздникам собирались жители всего района, культовым центром которого оно было [Седов 1982, с. 262].
3) Святилища, устраиваемые непосредственно на поселениях, служившие для повседневных религиозных задач. Примером такого святилища является Ходосовичское в земле радимичей, существовавшее на окраине поселения на мысу у оз. Святое в X – начале XI в. Центральную часть святилища составляла кругля площадка диаметром 7 м, окружённая неглубоким ровиком и частоколом, в центре которой открыта яма от основания идола. Вокруг площадки было четыре углубления, в которых горели ритуальные костры.
Рис. 6. Реконструкция плана святилища Ходосовичи. Из статьи: Куза А.В., Соловьева Г.Ф. Языческое святилище в земле радимичей // Советская археология. 1972. № 1. С. 150
Другое подобное святилище было обнаружено также на мысу на роменско-борщевском городище у с. Нижний Воргол. Оно во-многом близко Ходосовичскому: округлая площадка диаметром 12 м, окаймлённая ямами, в которых горели костры, с ямой от идола в центре. Вблизи идола находился жертвенник (прокаленная глина с золой), где обнаружены кости лошади и железные наконечники стрел. В VIII-X вв. аналогичное святилище существовало в Киеве. Более раннее святилище подобного типа обнаружено на поселении VI-VII в. на окраине Городка в Подолии в урочище Гнилой Кут, только площадка там была не круглой, а прямоугольной [Седов 1982, с. 262-263].
Ныне можно говорить о ещё одном типе восточнославянских святилищ – постройках закрытого типа, внутри которых размещался идол, т.е. о собственно храмах типологически аналогичных тем, которые применительно к балтийским славянам описаны в средневековых письменных источниках и известны по раскопкам в Гросс-Радене и других местах.
Остатки одного такого восточнославянского деревянного храма XI-XII вв. были обнаружены близ с. Западная Липа на Днестре. Он стоял на вершине останца, двойные стены были сложены из бревен, обмазанных глиной. В центре найдена яма, в которой стоял некогда идол. В храме были обнаружены камень-жертвенник и костяк мужчины, вокруг храма располагались жертвенные ямы и священный колодец. Другие подобные храма были открыты на городищах Рудники и Звенигород, причём при раскопках звенигородского храма был обнаружен стоявший в нём идол [Русанова 1992, с. 60-61; Русанова, Тимощук 2007, с. 52-54].
Рис. 8-9. Храм на городище-святилище Звенигород и найденный при его раскопках идол. Из статьи: Русанова И.П. Культовые места и языческие святилища славян VI-XIII вв. // Российская археология. 1992. № 4. С. 61-62
Особый тип славянских культовых объектов составляли крупные языческие центры, бывшие религиозными «столицами» для больших регионов, стоящие в одном типологическом ряду с Арконой. Таковы, к примеру, святилище на горе Шлонжа в Силезии, на Лысой Горе, в Добжешуво и в Радзиково в Польше. Если мы говорим о восточнославянских землях, то таковым святилищем могла быть (если верна её атрибуция как святилища) Перынь – религиозный центр этнополитического союза словен, а возможно и всей «северной конфедерации племён», збручские городища Богит и Звенигород.
Большие городища-святилища такого типа располагались на вершинах возвышенностей, они были огорожены валом, не имеют культурного слоя и признаков регулярного проживания на них людей. На городищах могли располагаться святилища, жертвенные площадки, жертвенные ямы, жертвенники из камней. На них находят следы жертвоприношений в виде костей животных и людей, многочисленные предметы, вероятно жертвенные.
Иногда большие городища-святилища располагаются поблизости друг от друга и образуют целые культовые центры, состоявшие из городищ-святилищ и обычных поселений их округи. Такая ситуация наблюдается в Польше в Свентокжицких горах, а в землях восточных славян – на р. Збруч [Русанова 1992, с. 62-63; Русанова, Тимощук, с. 55-59].
Свой вариант классификации восточнославянских культовых объектов предложил Л.С. Клейн. По мнению учёного их следует разделять на культовые сооружения и культовые местонахождения (культовые памятники). К первым относятся: (1) культовые ямы, (2) культовые площадки, (3) открытые капища (площадки с идолами), (4) храмы. Ко вторым принадлежат: культовые городища (включая «болотные») без построек, (2) культовые городища с постройками (общественными зданиями), (3) городища с храмовыми комплексами [Клейн 2004, с. 180].
Новое направлении в изучении славянских святилищ открыл М.Г. Гусаков, рассмотревший некоторые из них (городище Бабка, святилище в Ходосовичах и городище Тушемля) сквозь призму археоастрономии [Гусаков 2001]. Оказалось, что они ориентированы как горизонтально на восходы/заходы светил, так и вертикально на созвездия или кульминации Солнца и Луны. Место для святилища тщательно выбиралось [Гусаков 2001, с. 147-148]. На площадках городищ-святилищ имеются остатки сооружений, которые позволяли измерять течение времени (М.Г. Гусаков назвал их «хронометрами»). Это были столбовые конструкции, маркировавшие точки восходов/заходов и положение на небе Солнца, Луны, Млечного Пути, созвездий или ключевых звёзд, что позволяло, по мнению учёного, довольно точно определять смену сезонов, количество суток в месяце, разбивать год на определённые временные интервалы [Гусаков 2001, 133-134]. Таким образом, славянские языческие святилища могли быть одновременно и своего рода «обсерваториями», где велись астрономические наблюдения, связанные с определением датировок разных этапов земледельческих работ и связанных с ними религиозных ритуалов. Т.И. Останина рассмотрела по методу Гусакова Кирбинское святилище именьковской культуры [Останина 2001-2002].
Рис. 10. Археоастрономическая интерпретация святилища Ходосовичи. Из статьи: Гусаков М.Г. Днепровские городища-святилища лесной полосы (Опыт археоастрономии) // Практика и теория археологических исследований. М., 2001. С. 140
На севере восточнославянского ареала, у словен, святилища могли располагаться на могильниках или в непосредственной близости от них, интересно, что роль святилищ могли в ряде случаев выполнять сопки [Конецкий 1989, с. 144; Свирин 2006].
Подведём некоторые итоги. Культовые языческие сооружения восточных славян VI-XII были разнообразны и типологически соответствовали таковым у других индоевропейских народов (кельтов, германцев и т.д.) на сопоставимой стадии развития – в «позднеплеменную» эпоху «военной демократии» накануне становления государственности [см. о культовых сооружениях народов Европы железного века: Русанова 2002].
Наблюдается устойчивое усложнение славянской культовой архитектуры: от небольших жертвенных ям и площадок (VI-VII вв.) к святилищам (с VIII в.), городищам-святилищам и целым комплексам городищ-святилищ. Последние хронологически уже либо непосредственно предшествуют распространению христианства, либо сосуществуют с ним.
Процессы развития восточнославянской культовой архитектуры, очевидно, отражали два взаимосвязанных процесса:
1) Усложнение самого славянского общества, формирование всё более крупных общинных объединений и этнополитических союзов, которым требовались соответствующие культовые сооружения, бывшие одновременно важными социальными центрами;
2) Усложнение языческой религии славян, персонификацию божеств, отражённую в появлении идолов и посвящённых им капищ, формирование пантеона богов и оформление мифологии.
***
В завершение скажем немного о дискуссии, связанной с предполагаемым святилищем Перуна в Перыни под Новгородом, дабы проиллюстрировать сложности, связанные с выделением культовых объектов языческого времени. В начале 1950-х гг. В.В. Седов обнаружил там памятники, интерпретированные им как три языческих святилища [Седов 1953; 1954], из коих самым значительным и лучше всего сохранившимся было центральное, атрибутированное учёным как святилище Перуна. Вот как Седов описывает его в своей фундаментальной работе о восточных славянах VI-XIII вв.:
«Одним из интереснейших языческих сооружений восточных славян является святилище Перуна, исследованное близ Новгорода Великого в урочище Перынь, которое расположено там, где Волхов вытекает из оз. Ильмень. Перынскиий холм, окольцованный но склонам сосновой рощей, величественно и живописно господствует над северными низменными и безлесыми берегами Ильменя. Очевидно, здесь находилось не рядовое, а центральное святилище словен новгородских. Во время языческих празднеств па холме могло собираться большое количество людей. Центральную часть святилища составляла приподнятая над окружающей поверхностью горизонтальная площадка в виде правильного круга диаметром 21 м. окруженная кольцевым рвом шириной до 7 м и глубиной более 1 м. Точно в центре круга раскопками выявлена яма от столба диаметром 0,6 м. Здесь стояла деревянная статуя Перуна, которая, как сообщает летопись, в 988 г. была срублена и сброшена в Волхов. Перед идолом находился жертвенник – круг, сложенный из булыжных камней. Ров, окружавший культовую площадку, представлял в плане не простое кольцо, а ободок в виде громадного цветка с восемью лепестками. Такую форму придавали ему восемь дугообразных выступов, расположенных правильно и симметрично. В каждом таком выступе на дне рва во время языческих празднеств разжигали ритуальный костер, а в одном из них, восточном, обращенном к Волхову, судя по количеству углей и прокаленности материка, горел «неугасимый» огонь. В планировке святилища, вероятно, можно видеть геометризированное изображение одного из цветков, посвященных Перуну. Известно, что славяне-язычники любили посвящать громовержцу цветковые растения. Окружавший площадку с идолом ров, подобно курганным ровикам, имел ритуальное значение. Что касается костров, зафиксированных во рву, то имеются непосредственные свидетельства письменных источников об огне как священной принадлежности богослужения Перуну: ‘’Ему же яко богу жертву приношаху и огонь неугасающий за дубового древия непрестанно паляху’’. Впрочем, костры были обязательным атрибутом не только святилищ, посвященных Перуну» [Седов 1982, с. 261].
Рис. 11. Святилище в Перыни. Реконструкция. Из книги: Седов В.В. Восточные славяне в VI-XIII вв. М., 1982. С. 286
Эти выводы В.В. Седова были полностью приняты И.П. Русановой и Б.А. Тимощуком [Русанова 1992, с. 52, 62; Русанова, Тимощук 2007, с. 22, 58-59, 197], Б.А. Рыбаковым, расцветившим их рядом собственных оригинальных предположений и интерпретаций [Рыбаков 1987, с. 252-293], и многими другими учёными [например: Куза, Соловьева 1972, с. 150].
В 1995 г., однако, их подверг критике В.Я. Конецкий, высказавший идею, что перед нами на самом деле всего лишь остатки трёх разрушенных сопок [Конецкий 1995]. В дальнейшем, к сожалению, никто более к анализу материалов по раскопкам в Перыни на серьёзном уровне не обращался, и в зависимости от неких априорных своих предпочтений учёные принимали либо позицию В.В. Седова, либо В.Я. Конецкого [см. например: Клейн 2004, с. 152-157. Автор просто реферирует статью Конецкого].Между тем, полностью материалы раскопок В.В. Седова в Перыни до сих пор не опубликованы, и пока такой публикации не будет, все выводы будут оставаться предварительными.
Хотелось бы отметить, что сопки, в т.ч. и в той или иной степени разрушенные, – это довольно заурядный, так сказать, «типичный» археологический объект [Седов 1970; 1982, с. 58-66; 1999, с. 158-165; Носов 1981; Конецкий 1989; Пронин 1990; Петренко 1994], в то время как святилище такого уровня как предполагаемое Перынское (главный культовый центр ильменских словен) – это объект уникальный, «не типичный». Соответственно, в силу отсутствия аналогий у учёных возникает естественное желание отказаться от его «не типичности» и записать в какую-то группу «типичных» объектов, такой путь кажется самым лёгким и очевидным.
Именно по такому пути шёл и В.П. Даркевич в своей рецензии на работу И.П. Русановой и Б.А. Тимощука, в которой он отрицал их выводы о комплексе городищ-святилищ на Збруче, предположив, что здесь были обычные древнерусские поселения, погибшие в огне монгольского нашествия (так он объяснял найденные на поселениях человеческие костяки, интерпретируемые И.П. Русановой и Б.А. Тимощуком как остатки человеческих жертвоприношений) [Даркевич 1996]. Учёные дали критику обстоятельный ответ, в котором показали несостоятельность его претензий [Русанова, Тимощук 1998].
Ныне И.О. Гавритухин констатирует, что «рецензент использовал факты весьма выборочно, иногда просто ошибочно. В.П. Даркевич не учитывал, что ряд комплексов, которые он связывал с погромом, были разновременными. Сравнения ограничивались отдельными, не всегда корректными, примерами» [Гавритухин 2007, с. 11]. Опровергнуть выводы И.П. Русановой и Б.А. Тимощука о славянском языческом культовом центре на Збруче критикам не удалось.
Перынский комплекс памятников по аналогии со збручским может представлять собой средоточие городищ-святилищ. Именно наличие трёх памятников служило для В.Я. Конецкого одним из важных аргументов в пользу того, что это не святилища, а сопки. Но целые комплексы городищ-святилищ не уникальны в славянском мире (см. выше) и вполне логично, что культовый центр такого значительного этнополитического союза как словене составлял подобный комплекс. Окончательно проблема будет решена после публикации всех материалов раскопов в Перыни, но нельзя не отметить явного сходства перынского комплекса с псковским святилищем, вполне надёжно атрибутированным как культовый объект [Лабутина 1989], а также его близости к смоленским болотным городищам-святилищам (Рис. 4).
Рис. 12. План псковского святилища Х в. Из статьи: Лабутииа И.К. Языческое святилище Пскова // История и культура древнерусского города. М., 1989. С. 102
Рис. 13. План святилища (?) в Перыни под Новгородом. Из статьи: Седов В.В. Древнерусское языческое святилище в Перыни // Краткие сообщения Института истории материальной культуры. 1953. Вып. 50. С. 97
Ряд данных указывает на то, что святилище Перуна там существовало. Во-первых, само название «Перынь». По мнению подавляющего большинства лингвистов, оно связано с теонимом «Перун» [Якобсон 1970, с. 612; Трубачев 1994, с. 13-14; Топоров 1996, с. 165; Васильев 2000, с. 37-40], но даже если её оспаривать [Николаев, Страхов 1987, с. 158 и сл.], это не отменяет последующего народно-этимологического сближения соответствующих лексем.
Важно учесть, что в средневековых источниках это место называется не только «Перынь», но и «Перунь» [ПСРЛ IV, с. 94; ПСРЛ V, с. 241].
В христианское время в Перыни располагался мужской монастырь Рождества Богородицы. Впервые в летописях он упоминается под 1386 г. [ПСРЛ IV, с. 94]. Согласно ряду известий, на его мете некогда находилось святилище Перуна. Впервые об этом говорит Сигизмунд Герберштейн: «Некогда новгородцы поклонялись и воздавали особые почести некоему идолу по имени Перун, стоявшему на том месте, где ныне находится монастырь, называемый от этого идола Перунским» [Герберштейн 1988, с. 150]. О том же говорят М. Стрыйковский и А. Олеарий, есть соответствующие известия в Новгородской Третьей летописи, в «Сказании о Словене и Русе».
Всё сказанное склоняет к признанию того, что в Перуни/Перыни существовал в языческую эпоху культовый центр ильменских словен.
И последнее. Исследователей обычно интересует вопрос, была ли Перынь местом существования того самого святилища Перуна, которое создал в Новгороде дядя Владимира Добрыня [Васильев 2000]. Но этот вопрос связан с существованием перынского святилища лишь косвенно: оно могло быть религиозным центром словен задолго до «религиозной реформы» Владимира. Добрыня мог лишь «обносить» тамошнее святилище, или поставить новое в совершенно другом месте, например, в самом Новгороде.
Литература
Брайчевский М.Ю. Древнеславянское святилище в с. Иванковцы на Днестре // Краткие сообщения Института истории материальной культуры. 1953. Вып. 52
Васильев М.А. Была ли новгородская Перынь местом официального капища Перуна при князе Владимире? (К обсуждению проблемы) // Florilegium. К 60-летию Б.Н. Флори. М., 2000
Гавритухин И.О. Предисловие. Об авторах этой книги // Русанова И.П., Тимощук Б.А. Языческие святилища древних славян. М., 2007
Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988
Гусаков М.Г. Святилище у с. Долиняны (астрономическая интерпретация) // Комплексные методы исследования археологических источников. М., 1989
Гусаков М.Г. Святилище на Благовещенской Горе во Вщиже (к вопросу об астрономической реконструкции) // Чернигов и его округа в IX-XIII вв.: Тез. докл. историко-археологического семинара. Чернигов, 1990
Гусаков М.Г. Днепровские городища-святилища лесной полосы (Опыт археоастрономии) // Практика и теория археологических исследований. М., 2001
Даркевич В.П. Рецензия на книгу: Русанова И.П., Тимощук Б.А. Языческие святилища древних славян. М., 1993 // Российская археология. 1996. № 4
Кирпичников А.Н. Языческое святилище у Пскова (по данным И.Д. Вундерера) // Древнерусское государство и славяне. Л., 1983
Кирпичников А.Н. Древнерусское святилище у Пскова // Древности славян и Руси. Сборник статей к 80-летию академика Б.А. Рыбакова. М., 1988
Клейн Л.С. Воскрешение Перуна. К реконструкции восточнославянского язычества. СПб., 2004
Конецкий В.Я. Новгородские сопки и проблема этносоциального развития Приильменья в VIII-X вв. // Славяне. Этногенез и этническая история. М.,1989
Конецкий В.Я. Некоторые аспекты источниковедения и интерпретации комплекса памятников в Перыни под Новгородом // Церковная археология. СПб.; Новгород, 1995. Ч. 1: Распространение христианства в Восточной Европе
Куза А.В., Соловьева Г.Ф. Языческое святилище в земле радимичей // Советская археология. 1972. № 1
Лабутина И.К. Языческое святилище Пскова // История и культура древнерусского города. М., 1989
Лявданский А.Н. Некоторые данные о городищах Смоленской губернии // Научные известия Смоленского университета. Смоленск, 1926. Т. IV. Вып. 3
Николаев С.Л., Страхов А.Б. К названию бога-громовержца в индоевропейских языках // Балто-славянские исследования. 1985. М., 1987
Носов Е.Н. Некоторые общие вопросы изучения погребальных памятников второй половины I тыс. н.э. в Приильменье // Советская археология. 1981. № 2
Орлов Р.С. Конструктивные особенности киевского капища 1908 г. // Проблеми вивчення та охорони пам’яток археології Київщини. К., 1991
Орлов Р.С. Про функціональне призначення київського капища 1908 р. // Історія України-Русї. К., 1998
Останина Т.И. Кирбинское городище на реке Меше // Finno-Ugrica. 2001-2002. № 1 (5-6)
Петренко В.П. Погребальный обряд населения Северной Руси VIII-X вв. Сопки Северного Поволховья. СПб.,1994
Полное собрание русских летописей. Т. IV. Новгородская Четвёртая летопись
Полное собрание русских летописей. Т. V. Псковская и Софийская летописи
Пронин Г.Н. Еще раз о сопках // Раннеславянский мир: материалы и исследования. М., 1990
Русанова И.П. Языческое святилище на р. Гнилопять под Житомиром // Культура древней Руси. М., 1966
Русанова И.П. Культовые места и языческие святилища славян VI-XIII вв. // Российская археология. 1992. № 4
Русанова И.П. Культовые сооружения славян-язычников // Истоки русской культуры (археология и лингвистика). М., 1993
Русанова И.П. Священные колодцы // Историческая археология. Традиции и перспективы (к 80-летию со дня рождения Д.А. Авдусина). М., 1998
Русанова И.П. Истоки славянского язычества. Культовые сооружения Центральной и Восточной Европы в I тыс. до н.э. – I тыс. н.э. Черновцы, 2002
Русанова И.П., Тимощук Б.А. Славянские святилища на Среднем Днестре и в бассейне Прута // Советская археология. 1983. № 4
Русанова И.П., Тимощук Б.А. Збручское святилище (предварительное сообщение) // Советская археология. 1986. № 4
Русанова И.П., Тимощук Б.А. Второе Збручское (Крутиловское) святилище // Древности славян и Руси. Сборник статей к 80-летию академика Б.А. Рыбакова. М., 1988
Русанова И.П., Тимощук Б.А. Во времена Збручского идола // Вопросы истории. 1990. № 8
Русанова И.П., Тимощук Б.А. Ещё раз о славянском языческом центре на реке Збруч (ответ В.П. Даркевичу) // Российская археология. 1998. № 2
Русанова И.П., Тимощук Б.А. Религиозное двоеверие на Руси в XI-XIII вв. (по материалам городищ-святилищ) // Культура славян и Русь. Сборник статей к 90-летию академика Б.А. Рыбакова. М., 1999
Русанова И.П., Тимощук Б.А. Языческие святилища древних славян. М., 2007 (первое издание книги вышло в 1993 г.)
Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. М., 1987
Свирин К.М. Языческие святилища северо-запада Древней Руси в VIII – начале XI в. // Новгород и Новгородская Земля. История и археология. Вып. 20. Великий Новгород, 2006
Седов В.В. Древнерусское языческое святилище в Перыни // Краткие сообщения Института истории материальной культуры. 1953. Вып. 50
Седов В.В. Новые данные о языческом святилище Перуна (по раскопкам Новгородской экспедиции 1952 г.) // Краткие сообщения Института истории материальной культуры. 1954. Вып. 53
Седов В.В. Языческая братчина в древнем Новгороде // Краткие сообщения Института истории материальной культуры. 1956. Вып. 65
Седов В.В. К вопросу о жертвоприношениях в древнем Новгороде // Краткие сообщения Института истории материальной культуры. 1957. Вып. 68
Седов В.В. Языческие святилища смоленских кривичей // Краткие сообщения Института археологии. 1962. Вып. 87
Седов В.В. Новгородские сопки. М., 1970
Седов В.В. Восточные славяне в VI-XIII вв. М., 1982
Седов В.В. Древнерусская народность. М., 1999
Срезневский И.И. Архитектура храмов языческих славян // Чтения в обществе истории и древностей российских. М., 1846
Тимощук Б.А. Об археологических признаках восточнославянских городищ-святилищ // Древние славяне и Киевская Русь. Киев, 1989
Тимощук Б.А. Языческое жречество Древней Руси (по материалам городищ-святилищ) // Российская археология. 1993. № 4
Тимощук Б.А. Отдельный комплекс культовых сооружения святилища Звенигород // Российская археология. 1996. № 1
Толочко П.П., Боровський Я.Е. Язичницьке капище в «городи Володимира» // Археологія Києва: Дослідження и матеріали. К., 1979
Толочко П.П. Ранняя Русь: история и археология. СПб., 2013
Топоров В.Н. Боги древних славян // Очерки истории культуры славян. М., 1996
Третьяков П.Н. Городища-святилища Левобережной Смоленщины // Советская археология. 1958. № 4
Третъяков П.Н., Шмидт Е.А. Древние городища Смоленщины. М.; Л., 1963
Трубачев О.Н. Мысли о дохристианской религии славян в свете славянского языкознания // Вопросы языкознания. 1994. № 6
Якобсон Р.О. Роль лингвистических показаний в сравнительной мифологии // VII Международный конгресс антропологических и этнографических наук. М., 1970. Т. V
Автор: Жих М.И
ИСТОЧНИК:
http://historicaldis.ru/blog/43519456435/YAzyicheskie-svyatilischa-slavyan-Vostochnoy-Evropyi?utm_campaign=transit&utm_source=main&utm_medium=page_0&domain=mirtesen.ru&paid=1&pad=1&mid=21CDB8BE0DEE1D3C864D8048AE65D721
Комментариев нет:
Отправить комментарий